СУДЬБА СОБАЧЬЯ

Большая черная собака уныло плелась по полевой дороге. Она была слишком крупная для обычной дворняги и часто голодала. Поэтому, как и тысячам поколений ее предков, собаке приходилось постоянно куда-то идти в поисках пропитания. Сидя на одном месте не выжить. Вот и брела псина вдоль многочисленных дорог от одного села к другому. То найдет на обочине выброшенный из машины недоеденный бутерброд, то полакомится на местах стоянок остатками чьей-то трапезы. К большим помойкам не подберешься, там свои стаи обитают. Сожрут и не поморщатся. Так и проходила собачья жизнь в постоянном движении по бескрайним просторам России.

Ранним утром на ее пути попался небольшой хуторок. Сука решила пройтись по его улицам. А вдруг именно сейчас «мусорный день» и  в ожидании мусорной машины около каждой калитки будет стоять заветный мешочек? Но не повезло. Тщательно обыскав несколько улиц она убедилась, что сегодня подарков не будет. А в брюхе уже громко урчало. На одной из тихих деревенских улиц собака увидела пустырь между домами густо заросший кустами и молодыми деревьями. Голодная сука решила немного отдохнуть в их тени и двигаться дальше по своему бесконечному маршруту.

Тетя Маша открыла калитку, что-бы выплеснуть на дорогу ведро помоев и увидела на пустыре, напротив своего дома, большую черную собаку. Псина лежала под кустом сирени и грустно смотрела на нее своими бездонными глазами.
- - Что лежишь, бедолага, голодная небось? - спросила женщина.
В ответ собака легонько повиляла хвостом.
Ладно уж, подожди, сейчас я тебе что-нибудь найду — сказала тетя Маша и вернулась в дом.
Сердобольная женщина нашла на кухне старенькую миску, налила в нее остатки вчерашнего супа, покрошила туда хлеб и вынесла незамысловатую пищу голодной путнице. Сука на всякий случай сначала отбежала в сторону но увидев, что опасности нет вернулась и съела угощение. Тетя Маша, с чувством глубокого самоуважения от своего милосердия отправилась к себе во двор, а черная собака, которую теперь постоянный голод уже никуда не гнал, зашла поглубже в заросли, покрутилась несколько раз на месте приминая траву, улеглась и крепко заснула. Сыто и спокойно.

Проснувшись утром собака засобиралась в дорогу. Многовековой инстинкт хищника и падальщика требовал постоянного движения в поисках пищи. Но тут открылась калитка и из нее вышла вчерашняя добрая женщина. В руках у нее была уже знакомая миска, наполненная кашей и какими-то косточками.
- На, милая, сказала тетя Маша, и поставила «вкусняшки» перед сукой, - Кто же, кроме меня, о тебе позаботится?
Псина радостно завиляла хвостом и принялась за очередное угощение. Похоже, что и сегодняшний поход можно отменить. Кто же уйдет от постоянно полной миски? От добра добра не ищут. Это понимают даже собаки.

Из ворот соседнего дома вышел пожилой, седой мужчина. Увидев его тетя Маша радостно закричала:
- Семен Борисович, идите сюда. Посмотрите какая милая собачка!
- Маша, ты что завела себе собаку? - удивленно спросил сосед.
- Да нет же. Я увидела ее на пустыре и немножко подкормила.
Семен Борисович грустно посмотрел на собаку, уплетающую угощение, потом на умиляющуюся ее аппетиту тетю Машу и сказал:
- Зря ты, соседка, это делаешь. Беда будет. Лучше прекрати ее приваживать. Пусть идет своей дорогой. Судьба у нее такая.

Тетя Маша удивленна посмотрела на мужчину.
- - Борисыч, какая беда от того, что я накормила голодную собаку? - искренне удивилась женщина,- с меня не убудет. Объедки ей отдала, все равно бы их выкинула. А так, живой душе помогла!
Маша, ты не понимаешь. Своими постоянными объедками ты привяжешь эту собаку к месту. Она не пойдет дальше, обоснуется здесь на пустыре.
- Ну а тебе что, жалко? - начала заводится тетя Маша,- ну и пусть себе здесь живет. Она смирная, ни на кого не кидается. Зачем-же ее гнать? Злой ты сосед, бессердечный. А еще ветеринар. Пусть живет, чай не объест меня. И имя ей дам. Ночкой назову. Вот так! А тебе должно быть стыдно.
Маша плюнула под ноги Семену Борисовичу и гордо задрав голову ушла к себе во двор.
- Дура баба, - грустно сказал мужчина и ссутулившись поплелся к себе.

Прошел месяц. Черная собака конечно ни куда не ушла с пустыря. Теперь сука знала, что она не просто одна из многочисленных бродячих собак. У нее есть своя собственная территория, есть хозяйка и даже собственное имя. Услышав слово «Ночка» она радостно бежала на зов. Псина отъелась, округлилась. Начала полаивать на прохожих. А как иначе? Хлеб нужно отрабатывать. Под корнями одного из деревьев Ночка вырыла себе логово, а сердобольная тетя Маша прикрыла его старыми досками, что бы дождь не попадал в нору.

Однажды утром Семена Борисовича разбудил громкий стук в калитку. Позевывая он вышел во двор и увидел свою соседку. Заплаканная тетя Маша кинулась к нему.
- Семен, ты же ветеринар, посмотри собаку. Кажется Ночка заболела. Живот у нее раздуло.
Борисыч тяжело вздохнул и поплелся вслед за Машей на пустырь. Соседка бежала впереди и наперебой рассказывала ему, какая Ночка умная и добрая. Услышав звук шагов сука вылезла из своей норы и с удивлением посмотрела на людей, вторгшихся в ее законные владения. Хозяйке то можно все, а вот чужаку она не рада. Сука оскалила зубы и тихо зарычала.

Семен Борисович был опытный ветеринар поэтому, рассмотрев внимательно злобную пациентку издалека, сразу определился с проблемой.
- Маша, пойдем отсюда. Здорова твоя Ночка.
- А живот? - удивленно спросила она,- смотри как ее раздуло.
- Живот, как живот. Для беременной суки вполне нормально.
- Так что-же, у Ночки будут щеночки,- умилительно и даже в рифму защебетала и засюсюкала тетя Маша,- и что теперь надо делать?
Семен Борисович почесал затылок, посмотрел соседке в глаза и твердо произнес:
- Маша, нужно сделать то, что я тебе сказал еще месяц назад. Прекрати ее подкармливать. Она уйдет и опять начнет жить своей собственной жизнью. Голодать, холодать, но останется живой. Щенков она скорее всего не выносит. Сбросит. А может быть и родит где-то, но в живых останутся только один или два. Самые сильные. Мы ничего не можем изменить, это закон природы. Так что думай, Маша. Прогонишь ее, дашь шанс выжить. Оставишь — погубишь.

Ночка сидела неподалеку и внимательно слушала разговор, наклоняя голову с одного бока на другой. Она не понимала слов, но чувствовала, что сейчас решается ее судьба. И ее самой и будущих щенков. Какой-то глубинной, родовой памятью она вдруг вспомнила, что родилась вот в такой же почти норе, вырытой под одним из заброшенных гаражей где-то в промзоне. У нее было еще семь братиков и сестер, но Ночка была самой крупной и сильной. Она без труда нашла самый молочный сосок и буквально оккупировала его, отталкивая в сторону с каждым днем слабеющих братиков. Ее мама голодала и молока на всех щенков не хватало. Постепенно детенышей в норе становилось все меньше и меньше. К месяцу Ночка осталась одна, но крепкая, здоровая и упитанная.

По ночам мама начала выводить ее на прогулки. Научила рыться в помойке, находить объедки, мышковать. Сучечка легко перенимала вековой опыт своего вида и быстро росла Однажды мама ушла и больше не вернулась. Ночка посидела еще несколько дней в логове одна, поскулила, а потом отправилась в свое вечное путешествие по жизни. Зов предков могучая сила. Так она и бродила, пока не оказалась на пустыре в этом маленьком хуторе.

Истошный крик хозяйки разорвал цепь ее воспоминаний.
- Семен, ты что вообще одурел от своей ненависти к собакам? - вопила тетя Маша, - как можно выгнать суку, да еще и беременную?! Ты какой-то садист! Где же твое человеческое милосердие?
- Маша, если ты хочешь быть милосердной, будь,- сказал старый ветеринар,- тогда забери суку к себе во двор, обустрой ее, дай ей родить в нормальных условиях, выкорми щенков и пристрой их в хорошие руки. Вот это и будет настоящее милосердие. А иначе ты погубишь и свою Ночку и ее щенков.
- Глупости ты городишь, сосед, - подбоченившись сказала Маша,- это ты хочешь ее смерти а я, наоборот спасаю и ее и будущих щеночков.
- Маша, ты не ведаешь, что творишь,- грустно сказал Семен Борисович,- ты не понимаешь собачьих законов. Вот смотри, она уже начала облаивать прохожих.
- Да, правда,- заявила Маша,- но ведь она никого не кусает, только лает из кустов. Что в этом страшного?
- Сейчас ничего, согласился с ней сосед,- и вообще одиночная дворняжка для людей не опасна. Но она скоро родит и уже будет охранять не только территорию на которой она кормится, но и свое потомство. И вести себя начнет совершенно по другому. А потом щенки подрастут и из них получится полноценная собачья стая. А у стаи свои законы и окружающим людям это очень не понравится. Бедой все кончится, соседка, большой бедой.
На этом они и разошлись. Каждый остался при своем мнении. А Ночка залезла к себе в нору и начала готовиться к появлению долгожданных щенков.

Прошло две недели и однажды перед рассветом сука родила восемь крепеньких и здоровых щенков. Ночка хорошо питалась, молока было много и хватало всем малышам. Детки росли быстро. Через месяц из кустов, по мимо басовитого лая суки раздавался уже целых хор из тоненького щенячьего лая.

В отличии от своей мамы Ночка не учила своих детей самостоятельно добывать пищу. В этом уже не было необходимости. Стоило дождаться прихода хозяйки и еда сама оказывалась в собачьих мисках. А облаивать прохожих молодым песикам нравилось все больше и больше. И уже не из кустов. Дружной командой они, вслед за мамой, выскакивали на дорогу и злобно щелкая зубами кидались в ноги боязливо идущим через их законные владения людям. Через пол года начались и первые покусы. Сначала детей, потом женщин и стариков. Взрослых мужчин хитрые и осторожные недопески пока опасались. Но стая потихоньку взрослела, умнела и набиралась жизненного опыта.

Еды, которую приносила сердобольная Маша уже на всех не хватало. В соседних дворах по ночам начали исчезать куры, утки, кошки и даже маленькие собачки, беззащитно сидящие на цепи. Возмущение людей, которые теперь к своему собственному дому должны были подходить по другим улицам росло каждый день. Справедливое возмущение.

Однажды в калитку старого ветеринара опять постучала заплаканная Маша.
- Семен, ты хоть и злыдень, но прошу, помоги. Бери лопату, нужно похоронить Ночку и ее детишек.
Семен Борисович оделся, накинул старенький плащи и под дождем отправился вслед за Машей в заросли на пустыре. Там на полянке, воле старого логова лежали мокрые тела когда-то веселых и жизнерадостных детишек. По их мордашкам и широко открытым глазам равнодушно барабанил дождь.

Старик долго копал братскую могилу слушая непрерывные завывания доброй Маши.
- Сволочи, живодеры, всех убили. Никого не пожалели. Даже Ночку. И представляешь, Борисыч, эти твари живут рядом с нами, они все наши соседи. Да что бы они все по передохли. Да что бы их дети так же мучились в корчах, как эти невинные песики. Что бы им всем и в аду покоя не было, тварям!

Борисыч молча слушал то, что вопила эта милосердная женщина и продолжал копать яму. Потом аккуратно сложил в нее всех щенков. Мертвая Ночка на полянке осталась одна. Старик подошел к ней и присел рядом. Помолчал. Достал промокшую сигарету и закурил. В сыром воздухе дым не поднимался вверх а наоборот, каким-то сказочным туманом постепенно укрывал лежащую у его ног собаку. Семен Борисович погладил ее лобастую голову и тихонько произнес:
- Жалко, а ведь могла бы еще жить и жить.
Затем аккуратно опустил уже начавшее коченеть тело в могилу и засыпал мокрой землей. Постоял немного и пошел домой. За ним плелась и тетя Маша.

Так и шли они сквозь кусты вдвоем. Два совершенно разных человека, не понимающие друг друга. Одна добрая и милосердная, изрыгающая проклятия на весь род человеческий. И злой старик, который молча утирал с лица то ли капли дождя, то ли слезы.