ВЕСТА

Если вы думаете, что я с раннего детства мечтал стать врачом, то вы ошибаетесь. Я хотел стать пограничником. И только пограничником. Ну а какой же пограничник без собаки? Поэтому, я заодно мечтал и о собаке. Конечно же, о восточноевропейской овчарке. Служебных собак других пород мы, мальчишки начала шестидесятых, в то время и не знали, а главное, все пограничники были с овчарками. Вот и мне, для осуществления своей мечты требовалась овчарка. И если мои патриотические настроенные родители выбор будущей профессии одобряли, то в вопросе о собственной собаке были непреклонны. Стандартный ответ на просьбу купить овчарку звучал всегда так: «Вот женишься, держи хоть крокодила». Жениться мне было еще несколько рановато, не смотря на то, что я уже перешел в старшую группу детского сада. А собака уже была нужна позарез.
И выход нашелся. В тот год, когда я, наконец-то стал совсем взрослым и поступил в первый класс, в городском Дворце Пионеров открылся клуб юных собаководов – КЮС. Можете не сомневаться, первым кружковцем стал именно я.
В кружке была и теория собаководства и практика. На теоретических занятиях мы слушали лекции по воспитанию, кормлению, дрессировке, анатомии и физиологии собак. У меня до сих пор хранится толстая тетрадь, на клеенчатой обложки которой надпись: «КЛУБ ЮНЫХ СОБАКОВОДОВ. ЛЕКЦИИ ПО АНАТОМИИ СОБАК». У всех, кто ее сейчас листает, да и у меня самого, вызывает особое умиление рисунок мочеполовой системы кобеля, с детской тщательностью выписанный и раскрашенный.
Практические занятия с нами проводились в клубе служебного собаководства ДОСААФ, на выставках собак и дрессировочных площадках нашего города. Но особенно нам нравились практические занятия в различных ведомственных питомниках. Мы с удовольствием мыли собачьи вольеры, помогали поварам готовить еду, возились со щенками и даже участвовали в прокладке следа для настоящих милицейских ищеек. Конечно, это еще не служба на пограничной заставе, но уже настоящая практика. К сожалению, она закончилась после того, как мы с моим другом Сережкой Павленко, отпустили на волю все мужское и женское поголовье питомника служебно-розыскного собаководства МВД РО. Персонал в течение трех часов пытался разнять дерущийся клубок из шестидесяти собак, а остальная милиция еще двое суток собирала по городу тех псов, для кого свобода была превыше удовольствия от массовой потасовки.
И первая настоящая собака, конечно же, восточноевропейская овчарка, появилась у меня тоже благодаря клубу юных собаководов. Оценив мою приверженность и настойчивость, плавно перетекающую в настырность, папа пошел в клуб служебного собаководства и за немереные тогда деньги, 120 рублей, купил самого лучшего щенка от элитной, известной на весь СССР милицейской овчарки по имени Чара. Так у меня, наконец, появилась своя собака – Веста, восточноевропейская овчарка. Все! Путь в пограничники был открыт.
С появлением в доме Весты, у меня, появилась возможность применить на практике все знания, полученные в клубе юных собаководов. И к моим собственным занятиям легкой атлетикой и стрельбой через некоторое время добавилась дрессировочная площадка и секция военизированного многоборья со служебными собаками. На тренировках мы вместе с Вестой бегали стометровку и многокилометровые кроссы, преодолевали полосу препятствий, метали гранаты, стреляли и задерживали настоящего нарушителя. Я прямо реально ощущал, как приближаюсь к воплощению своей детской мечты – пограничной службе.
И вдруг все неожиданно закончилось. Веста заболела. Чума. По классической, как в учебнике по инфекционным заболеваниям, схеме. Сначала «желудочная» форма, потом «легочная» и через некоторое время «нервная». Все. Парализованная овчарка грустно лежала на своем коврике в коридоре и пыталась слезящимися глазами поймать мой взгляд. А я отводил глаза и не мог встретиться с ней взглядом. Нервная чума – это приговор. Это я уже знал. Помочь животному невозможно. Оставалось решить, усыплять сразу или … потом.
Юность эгоистична. Еще около месяца мы с братом на одеяле выносили Весту на газончик, потом у нее начались постоянные и очень сильные боли. Уже не помогали самые сильные анальгетики. Старенький ветеринарный врач, Алексей Борисович Ващенко, который лечил нашу собаку, однажды подозвал меня к себе, взял крепко за руку и сказал:
- Володя, я знаю, ты ее очень любишь. Но, к сожалению, сегодня ветеринарная наука в таких, как у твоей Весты случаях, бессильна. Все это время мы с тобой пытались ей помочь выжить. Теперь мы обязаны помочь ей умереть. Животные не должны так страдать. Я сделаю укол, и Веста уснет. А ты должен выполнить свой долг хозяина.
- Какой долг? – не совсем понимая, о чем идет речь, спросил я.
- Не уходи от нее после укола. Она тебя любит. Собака не должна уходить из жизни в одиночестве. Долг настоящего хозяина в этот момент быть рядом. И немножко умирать
вместе с нею. Веста - это твоя первая собака, но я уверен, что не последняя. И каждый раз
ты опять будешь немножко умирать вместе с каждой из них. Это всего лишь наша скромная плата за их бесконечную любовь к нам.
Слова этого старичка доктора я запомнил на всю жизнь. И в будущем, на самом деле, всегда немножко умирал с каждой из своих собак. Но в тот самый первый раз, когда Алексей Борисович сделал свой укол, я сел на пол рядом с умирающей овчаркой, положил ее уже безвольную голову к себе на колени и рыдал в полный голос. А Веста осторожно взяла в пасть мою руку и тихонько ее покусывала. Я судорожно гладил ее по ушам, уже не боясь их заглаживать, и даже не заметил, как она ушла. Просто моя рука вдруг безвольно выпала из ее пасти.
В этот момент моя душа, как зеркало, со звоном разбилась на сотни маленьких блестящих осколочков. Я понимал, что через некоторое время, они вновь соберутся вместе. Но одного из них уже не будет никогда.
Имя ему – Веста.
Отрывок из книги «О собаках и не только».

На изображении может находиться: 1 человек, на улице